Артур Сумароков
Режиссер-документалист Майкл Кинг всегда был чрезвычайно далек от всего паранормального, ненормального и просто необычного, что никак не желало укладываться в его довольно усредненные представления о бытие, которое имеет несколько больше граней, чем банальные четыре — по сторонам света соответственно. Уж слишком он был приучен и привычен к реальности, которая превосходила любую болезненную фантазию всегда, при любом раскладе. Рыцарь без страха и упрека, вооруженный оптикой Цейса, Майкл после смерти любимой жены решает снять кино об экзорцизме, даже не предполагая, что это задание, за которое он взялся с невиданным вдохновением и задором, сильно изменит его представления об окружающем мире.
Режиссерский дебют Дэвида Юнга, фильм «Одержимость Майкла Кинга» 2014 года при всей очевидной принадлежности как к псевдодокументальному кинопальпу, так и к хоррорам об изгнании демонов сотоварищи из очередного грешника ль праведника, все таки является картиной, построенной не на многочисленных новых прочтениях старого, хоть и на новый лад, а довольно усредненным представителем жанра, в котором лишь радикализм и беззастенчивая жесть кажутся единственными методами воздействия на зрителей.
Перманентно балансируя где-то между схоластикой первого «Изгоняющего дьявола», «Шестью демонами Эмили Роуз» и совершенно малоудачными образчиками жанра, как-от «Последним изгнанием дьявола» Штамма и «Одержимой» Брент Белла, и софистикой ведьмоблэрства, успевшего быть унавоженным на современном этапе постмодернистской разудалой микробюджетностью паранормальных явлений разной степени их паршивости, «Одержимость Майкла Кинга» должного и значимого эффекта именно как полноценный и полнозвучный хоррор не достигает, отличаясь от прочих жанровых субстратов лишь визуальным натурализмом малоаппепитных подробностей, включая откровенные членовредительства. Напряжение, накаленные нервы, предчувствия дурного, оборачивающиеся вскоре форменным ужасом — этого славного добра в «Одержимости Майкла Кинга» ровно столько, сколько нужно для того, чтобы можно было охарактеризовать фильм Юнга как незавершенный, лишенный цельности и внятности в своем развитии. Фильм не пугает, а только стремится к этому, используя чересчур проверенный арсенал устрашения. Как хоррор — фильм Дэвида Юнга не слишком оригинален, к сожалению. Он изначально не стремится вовсе ни к какой жанровой деконструкции, идя по тропе шаблонности, хотя и делая это очень старательно, а местами вполне удобоваримо. Что, впрочем, нисколько не отменяет того факта, что «Одержимость Майкла Кинга» — хоррор мнимый и жанрово близкий не к ужасам, а к мистическим драмам, и в этой своей жанровой принадлежности достигая гораздо больших успехов, чем может показаться изначально — по сути будучи этаким «Экзорцистом», но выполненном в уже порядком надоевшем формате мокьюментари, разбавленного для большей стилистической расхлябанности вставками традиционного киноязыка. Благо, с внутренним наполнением при внешней аскетичности у фильма все более-менее в порядке.
«Одержимость Майкла Кинга», как и недавний «Избави нас от лукавого», затрагивает вопросы веры и безверия в современном мире. Сделав центральным протагонистом ленты фактического скептика, атеиста и чуть ли не еретика Майкла Кинга, Дэвид Юнг в прямом смысле превращает его в подопытную свинку, которой суждено пройти все семь кругов ада, прежде чем предстать обновленным. Для режиссера важна не столько хоррор-составляющая его фильма, иначе бы не было столь очевидного упивания шаблонами вкупе с мясцом да кровищей, но в разумных пределах, сколь поступательная драматургия, исходя из развития которой воинствующий депрессивный атеист, побывав на темной стороне Света, превращается в истово верующего и в Бога, и в Дьявола. Эта внутренная метаморфоза главного героя, в отличии от большинства сюжетных маневров фильма, кажется вполне логичной и просчитанной, при этом мораль фильма не устремляется с веселым гиком в очевидную блеклую нравоучительность хотя бы потому что в финале явственно и громогласно звучит сомнение, заключающееся в том, кто же на поверку хуже — Бог ли, обрекающий людей на невыносимые страдания или Дьявол, этими страданиями наслаждающийся и ускоряющий процесс деструктивного распада социума. И отчего кажется, что Дэвид Юнг в своем фильме однозначно решил, что Бог — лицемер, а Дьявол — честен, пускай и честность его чревата перманентным погружением в кровавый хаос и кадаврическое безумие.
